Принцип сохранения биологического разнообразия как отраслевой принцип международного экологического права

Еловая Софья Олеговна, студент

Белорусский государственный университет

Аннотация. В настоящее время поддержание и восстановление биоразнообразия являются одними из приоритетных целей, стоящих не только перед каждым государством, но и перед всем международным сообществом. Отраслевые принципы международного экологического права — один из наиболее действенных международных инструментов, способных обеспечить сохранение биоразнообразия на уровне, необходимом для адекватного функционирования биосферы Земли. Анализируя природоохранные международно-правовые акты категорий «твердого» и «мягкого» права, в частности проект Международного пакта по окружающей среде и развитию 1995 г., автор приходит к выводу о формировании нового отраслевого принципа международного экологического права — принципа сохранения биоразнообразия. В результате проведенного исследования автор не только указывает на формирование принципа сохранения биоразнообразия как нового отраслевого принципа международного экологического права, но и предлагает формулировку, регламентирующую его юридическое содержание.

Ключевые слова: принцип сохранения биоразнообразия, биоразнообразие, международное экологическое право, отраслевые принципы.

Международному экологическому праву (далее — МЭП), как и каждой отрасли международного права, присущи свои отраслевые принципы, представляющие собой основные начала, основополагающие идеи, лежащие в основе правового регулирования охраны окружающей среды (далее — ОС) [1, с. 572]. На данный момент не существует единого перечня отраслевых принципов МЭП: вопросы относительно их точного количества и критериев их классификации остаются открытыми.

Вместе с тем следует отметить, что базовый перечень принципов МЭП содержится в Декларации Конференции ООН по проблемам окружающей человека среды 1972 г. (далее — Стокгольмская декларация), Всемирной хартии природы 1982 г. (далее — ВХП) и Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию 1992 г. (далее — Декларация Рио) [2, с. 45–46]. Ряд принципов МЭП, содержащихся в Стокгольмской декларации, ВХП и Декларации Рио, в силу их ненормативной природы следует относить к категории принципов-идей. Помимо принципов-идей, данные документы также содержат принципы-нормы — принципы, сформулированные как нормативные положения [3, с. 52–55]. М.Н. Копылов, обращая внимание на то, что Стокгольмская декларация, ВХП и Декларация Рио не проводят различие и не устанавливают соотношение между принципами-идеями и принципами-нормами, справедливо отмечает, что принципы-идеи «могут служить регулятором международных отношений», даже несмотря на их ненормативную природу [3, с. 53, 55]. Это объясняется тем, что принципы-идеи, основанные на тезисе о взаимосвязи безопасности человечества и свойств ОС, «призваны вносить в международно-правовое регулирование охраны» ОС «требования, вытекающие из биосферного мышления» [3, с. 53].

Стоит отметить, что, анализируя содержание природоохранных документов в целях выделения отраслевых принципов МЭП, некоторые исследователи (например, А.Я. Рыженков [4, с. 57–58], а также М.Н. и С.М. Копыловы [5, с. 8]) обращают внимание на формирующийся в настоящее время принцип сохранения биоразнообразия. Так, по мнению А.Я. Рыженкова, «принцип сохранения биоразнообразия на данный момент находится в стадии становления и оформления в специальный принцип», на что указывают специальные конвенции, посвященные вопросам сохранения биоразнообразия; а также появление соответствующей статьи в проекте Международного пакта по окружающей среде и развитию 1995 г. (далее — проект Международного пакта) [4, с. 57–58]. М.Н. и С.М. Копыловы также убеждены, что текст проекта Международного пакта указывает на формирующийся в настоящее время отраслевой принцип МЭП — «принцип сохранения и устойчивого использования биоразнообразия» [5, с. 8].

На наш взгляд, истоки концепции сохранения биоразнообразия как основополагающей идеи, лежащей в основе правового регулирования охраны ОС, следует искать в актах «мягкого» права, принятых до открытия Конвенции о биологическом разнообразии 1992 г. (далее — КБР) для подписания. В тексте Стокгольмской декларации [6] концепция биоразнообразия четко не отражена. Тем не менее, данный документ затрагивает следующие вопросы: сохранение «на благо нынешнего и будущих поколений» флоры и фауны (принцип 2); поддержание, восстановление и улучшение «способности Земли производить» возобновляемые ресурсы (принцип 3); сохранение и разумное управление наследием дикой флоры и фауны и средой их обитания (принцип 4). Таким образом, Стокгольмская декларация, касаясь данных вопросов, фактически заложила основы охраны компонентов биоразнообразия и обозначила необходимость поддержания функционирования систем биосферы Земли. ВХП [7], развивающая положения Стокгольмской декларации, сыграла значительную роль в формировании идеи о необходимости сохранения биоразнообразия за счет включения в ее текст следующей формулировки: «Любая форма жизни является уникальной и заслуживает уважения, какой бы ни была ее полезность для человека» (преамбула). Данное положение ВХП, вероятно, послужило отправной точкой для разработки и принятия последующих документов, касающихся проблемы сохранения биоразнообразия и его компонентов. Декларация Рио [8], признавая «комплексный и взаимозависимый характер Земли» (преамбула), акцентирует внимание на необходимости «сохранения, защиты и восстановления» ее экосистемы (принцип 7) и подчеркивает неразделимость «мира, развития и охраны» ОС (принцип 25). Таким образом, Стокгольмская декларация, ВХП и Декларация Рио сыграли значительную роль в становлении идеи о необходимости сохранения биоразнообразия в силу закрепления в их положениях принципов-норм и принципов-идей, задающих направление правового регулирования в области соответствующих вопросов МЭП.

Рассматривая вопросы о количестве и содержании отраслевых принципов МЭП (включая рассматриваемый нами принцип сохранения биоразнообразия), следует обратить внимание и на положения проекта Международного пакта (в редакции 2015 г.), представляющего собой «попытку неофициальной кодификации» всей отрасли МЭП [2, с. 40–41]. Непосредственно перед текстом проекта Международного пакта, разработанного в 1995 г. под эгидой Международного союза охраны природы и природных ресурсов, имеется перечень лиц, внесших существенный вклад в его разработку и составление комментариев к нему. Данный перечень включает в себя, в частности, авторитетных юристов-международников из различных государств (Ф. Сэндс (Великобритания), Й. Эвенсен (Норвегия) и др.), а также членов Комиссии международного права ООН (А. Секели, Дж. А. Бисли и др.) [9, с. 129]. Соответственно, проект Международного пакта, подпадающий под положения п. 1 d) ст. 38 Статута Международного суда ООН (далее — МС ООН, Суд), следует рассматривать в качестве доктрины «наиболее высококвалифицированных специалистов по публичному праву различных наций» [10]. Таким образом, обращение к проекту Международного пакта в целях выявления отраслевых принципов МЭП, в частности принципа сохранения биоразнообразия, является обоснованным.

Следует отметить, что положения проекта Международного пакта имеют более конкретные формулировки по сравнению со Стокгольмской декларацией, ВХП и Декларацией Рио; и в его тексте проводится четкое разграничение между принципами-идеями и принципами-нормами, первые из которых обозначаются как «основополагающие принципы» [11, с. 239–240]. «Основополагающие принципы» (ст. 2–13), закрепленные в части II проекта Международного пакта, служат основой для всех обязательств, содержащихся в данном документе, что подчеркивается составителями в комментариях к его тексту [12, с. 43]. Статья 2 проекта Международного пакта, представляющая собой принцип-идею, провозглашает, что «все формы жизни подлежат уважению и должны охраняться» (ч. II). Таким образом, данная статья фактически указывает на то, что при выполнении своих обязательств по охране ОС субъектам международного права следует сосредоточивать свои усилия на сохранении биоразнообразия в целом, а не его отдельных компонентов. Проект Международного пакта, развивая и дополняя меры, предлагаемые КБР и иными международными документами, содержит неисчерпывающий перечень методов сохранения биоразнообразия (п. 1 ст. 27). Данные методы включают интегрирование сохранения и устойчивого использования компонентов биоразнообразия через управление экосистемами. Также предполагается создание систем охраняемых территорий; запрет изъятия/уничтожения исчезающих / находящихся под угрозой исчезновения видов, охрана их сред обитания, разработка и применение планов по восстановлению таких видов (пп. 1a–1c ст. 27). В проекте Международного пакта также закреплен неисчерпывающий перечень мер, направленных на регулирование и управление биоорганизмами и экосистемами (п. 2 ст. 27). Данные меры включают обеспечение устойчивого восстановления и обновления численности популяций животных и растений; восстановление и сохранение местообитаний видов/популяций и поддержание между ними экологических взаимосвязей; разработку и реализацию плана по сохранению и управлению биоресурсами. Также подчеркивается необходимость предотвращения изъятия непромысловых видов и запрещение неизбирательных способов изъятия (пп. 2a–2e ст. 27). Таким образом, основу обязательств, содержащихся в статье 27 проекта Международного пакта, составляет основополагающий принцип, провозглашающий «уважение по отношению ко всем формам жизни» (ст. 2), закрепленный в части II проекта Международного пакта. Статья 27 закреплена в части IV данного документа, предусматривающей конкретные обязательства субъектов международного права в отношении сохранения биосферы и ее компонентов [12, с. 26]. Соответственно, статья 27, детализирующая основополагающий принцип, закрепленный в статье 2, фактически указывает на то, что при выполнении своих обязательств по охране ОС субъектам международного права, в частности, следует исходить из идеи о необходимости сохранения биоразнообразия посредством реализации конкретных мер и методов. Следовательно, можно сделать вывод о том, что проект Международного пакта, обозначая «уважение по отношению ко всем формам жизни» в качестве основы для содержащихся в нем обязательств, признает сохранение биоразнообразия в качестве одного из принципов, задающих направление международно-правового регулирования в области охраны ОС.

На формирование принципа сохранения биоразнообразия как отраслевого принципа МЭП, на наш взгляд, также указывают положения ряда документов категории «твердого» права. Например, принцип сохранения биоразнообразия прослеживается в ст. 6, 8–10 КБР, а также ее преамбуле [13]. Положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (ч. XII) [14], закрепляя «меры, необходимые для защиты и сохранения» редких/уязвимых экосистем, а также естественной среды обитания морских организмов, «запасы которых истощены, подвергаются угрозе или опасности» (п. 5 ст. 194), также косвенно указывают на необходимость соблюдения принципа сохранения биоразнообразия.

Также косвенное применение принципа сохранения биоразнообразия, как нам видится, усматривается в решении, вынесенном МС ООН по делу «Некоторые мероприятия, проведенные Никарагуа в приграничном районе» (Коста-Рика против Никарагуа) 2010 г. [15]. Суть дела состояла в том, что во время строительства двух каналов в спорном приграничном районе Никарагуа было вырублено около 300 деревьев и очищена от растительности коста-риканская территория площадью 6,19 га. Деятельность Никарагуа затронула территории, на которых располагается водно-болотное угодье, находящееся под охраной Рамсарской конвенции (п. 80) и характеризующееся биоразнообразием, имеющим «высокую ценность» (п. 85). МС ООН, разрешая вопрос о компенсации, заключил, что деятельность Никарагуа оказала существенное влияние на способность районов, подвергшихся антропогенному воздействию, обеспечивать биоразнообразие наряду с иными экологическими благами и услугами (п. 75). Также Суд подчеркнул, что к оценке экологического ущерба в данном случае следует подходить «с точки зрения экосистемы в целом»: необходимо оценивать ухудшение состояния / утрату экологических благ и услуг в целом, а не давать стоимостную оценку их конкретным категориям и рассчитывать периоды восстановления, необходимые для каждой из них (п. 78). Кроме того, как было отмечено Судом, какое бы возобновление ни произошло естественным путем, вряд ли в ближайшем будущем богатство биоразнообразия в данном районе будет соответствовать тому, что существовало изначально (п. 85). Таким образом, в данном решении Судом был рассмотрен вопрос о компенсации вреда, причиненного ОС, с точки зрения экосистемы в целом. То есть в данном случае МС ООН фактически был применен экосистемный подход, имеющий важное значение для достижения целей концепции сохранения биоразнообразия, которой придерживается международное сообщество, начиная с 90-ых гг. прошлого века. Также данное решение, признавая ценность биоразнообразия, указывает на необходимость осуществления деятельности государствами таким образом, чтобы не наносить ущерб биоразнообразию / сводить такой ущерб к минимуму, поскольку естественное восстановление исходного состояния биоразнообразия — длительный процесс. Итак, данное решение МС ООН стало очередным подтверждением необходимости выполнения государствами обязательств по охране ОС, в частности биоразнообразия и его компонентов. На наш взгляд, данное решение МС ООН, помимо прочего, способствует формированию такого принципа МЭП, как сохранение биоразнообразия.

Далеко не последнюю роль в становлении принципа сохранения биоразнообразия играют и акты «мягкого» права программного характера. Так, на 10-ой Конференции сторон КБР был утвержден «Стратегический план в области сохранения и устойчивого использования биоразнообразия на 2011–2020 гг. и целевые задачи по сохранению и устойчивому использованию биоразнообразия, принятые в Айти» (решение X/2) [16]. Данный план представляет собой 20 ключевых задач, решение которых обеспечит достижение 5 стратегических целей. Согласно данному документу, государствам необходимо свести к минимуму негативное воздействие на биоразнообразие, устойчиво использовать его компоненты с учетом национальных социально-экономических условий, достичь концепции устойчивого производства и потребления и не нарушать экологическую устойчивость экосистем (п. 13 разд. IV). «Куньминско-Монреальская глобальная рамочная программа в области биоразнообразия», утвержденная на 15-ой Конференции сторон КБР (решение 15/4) [17], также касается вопросов сохранения и устойчивого использования компонентов биоразнообразия. Данный документ указывает на необходимость достижения к 2050 г. международным сообществом следующей цели: биоразнообразие ценится, сохраняется, восстанавливается и разумно используется (разд. «F»). В контексте сохранения и устойчивого использования компонентов биоразнообразия данный документ предполагает, помимо прочего, обеспечение устойчивого использования диких видов и управление ими; устойчивое управление «сельскохозяйственными, аквакультурными, рыбными и лесными угодьями» и увеличение «площади и качества зеленых и голубых пространств» (разд. «H»). В 2015 г. Генеральной Ассамблеей ООН была утверждена Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 г. [18]. Данный документ представляет собой общий ориентир — программу действий, включающую в себя 17 целей устойчивого развития, так или иначе затрагивающих вопросы охраны биоразнообразия. Данная программа, наряду с иными задачами, предусматривает сохранение экосистем (п. 2.4 Цели 2), «генетического разнообразия семян и культивируемых растений, а также сельскохозяйственных и домашних животных и их соответствующих диких видов» и расширение доступа к генетическим ресурсам (п. 2.5 Цели 2). Предполагается также охрана и восстановление «связанных с водой экосистем» (п. 6.6 Цели 6), рациональное использование и защита морских и прибрежных экосистем (п. 14.2 Цели 14), сохранение и рациональное использование Мирового океана и его ресурсов (п. 14.с Цели 14). Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 г. содержит и цель, полностью посвященную защите, восстановлению и рациональному использованию экосистем суши и прекращению утраты биоразнообразия (Цель 15).

Кроме того, в 2017 г. на 72-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН был представлен предварительный проект Глобального пакта об окружающей среде [19], подтверждающий приверженность положениям Стокгольмской декларации, ВХП, Декларации Рио и Повестке дня в области устойчивого развития на период до 2030 г. (преамбула). Проект Глобального пакта об окружающей среде констатирует факт «беспрецедентной утраты» биоразнообразия и призывает государства принять срочные меры, призванные сохранить «разнообразие жизни на Земле» (преамбула). Положения данного документа указывают на необходимость учета требований, связанных с охраной ОС, в частности, в целях содействия сохранению биоразнообразия (ст. 3); а также принятия должных мер для поддержания и восстановления разнообразия экосистем (ст. 16). На данный момент проект Глобального пакта об окружающей среде все еще остается предметом переговоров между государствами.

Таким образом, принцип сохранения биоразнообразия можно вывести из текстов международно-правовых документов, относящихся к категории актов «твердого» и «мягкого» права. Также факт формирования данного принципа подтверждается проанализированным нами решением МС ООН по делу «Некоторые мероприятия, проведенные Никарагуа в приграничном районе» (Коста-Рика против Никарагуа) 2010 г. Однако, как нам видится, на данный момент именно проект Международного пакта наиболее четко указывает на формирование принципа сохранения биоразнообразия в качестве отраслевого принципа МЭП. Соответственно, в настоящее время принцип сохранения биоразнообразия фактически представляет собой отраслевой принцип МЭП в рамках его неофициальной кодификации. Полагаем, что в целях повышения эффективности регулирования международных экологических отношений международному сообществу в рамках осуществления официальной кодификации МЭП следовало бы регламентировать содержание принципа сохранения биоразнообразия. Целесообразным представляется изложение данного принципа в следующем виде: «Признавая основополагающее значение генетического, видового и экосистемного разнообразия для обеспечения функционирования биосферы Земли, государства в целях сохранения биоразнообразия принимают совместные и индивидуальные меры, необходимые для его поддержания по крайней мере на уровне, достаточном для обеспечения выживания популяций каждой формы жизни». На наш взгляд, официальное признание государствами принципа сохранения биоразнообразия в качестве отраслевого принципа МЭП позволило бы четко обозначить ориентиры, из которых субъектам международного права следует исходить при исполнении возложенных на них обязательств в области охраны ОС.

Список литературы

1. Международное публичное право. Особенная часть: учеб. пособие / Ю.П. Бровка [и др.]; под ред. Ю.П. Бровки, Ю.А. Лепешкова, Л.В. Павловой. – Минск: Амалфея, 2011. – 688 с.

2. Международное экологическое право: учеб. пособие / Е.Ф. Довгань, Е.В. Коннова; под ред. Е.Ф. Довгань. – Минск: Изд. центр БГУ, 2018. – 311 с.: ил. – (Б-ка успеш. студента).

3. Копылов, М.Н. К вопросу об отраслевых принципах международного экологического права / М.Н. Копылов, Е.А. Шевырева // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. – 2002. – № 1. – С. 52–57.

4. Рыженков, А.Я. Актуальные проблемы реализации принципа сохранения биологического разнообразия / А.Я. Рыженков // Власть закона. – 2017. – № 1 (29). – С. 56–68.

5. Копылов, М.Н. К вопросу о формировании каталога специальных принципов международного экологического права / М.Н. Копылов, С.М. Копылов // Вестник Волгоградского государственного университета. – 2014. – № 4 (25). – С. 8–18.

6. Declaration of the United Nations Conference on the Human Environment, 16 June 1972 // Report of the United Nations Conference on the Human Environment: United Nations publication (A/CONF.48/14/Rev.1) [Electronic resource]. – 1973. – Mode of access: https://daccess-ods.un.org/access.nsf/Get?OpenAgent&DS=A/CONF.48/14/Rev.1&Lang=E. – Date of access: 13.06.2023.

7. World Charter for Nature: Resolution 37/7 adopted by the General Assembly on 28 October 1982 // United Nations [Electronic resource]. – Mode of access: https://daccess-ods.un.org/access.nsf/Get?OpenAgent&DS=A/RES/37/7&Lang=E. – Date of access: 13.06.2023.

8. Report of the United Nations Conference on Environment and Development, 1992 // United Nations publication (A/CONF.151/26/Rev.l (Vol. l)) [Electronic resource]. – 1992. – Mode of access: https://daccess-ods.un.org/access.nsf/Get?OpenAgent&DS=A/CONF.151/26/Rev.1(Vol.I)&Lang=E. – Date of access: 13.06.2023.

9. Еловая, С.О. О формировании принципа сохранения биологического разнообразия как специального принципа международного экологического права / С.О. Еловая // Лучшие работы студентов «НИРС ФМО 2022»: сборник научных статей / редкол. : Е.А. Достанко [и др.]. – Минск, 2022. – С. 126–133.

10. Statute of the International Court of Justice of 24 October 1945 // United Nations [Electronic resource]. – 1945. – Mode of access: https://www.icj-cij.org/en/statute. – Date of access: 13.06.2023.

11. Копылов, М.Н. Вклад Международного союза охраны природы и природных ресурсов в кодификацию и прогрессивное развитие международного экологического права / М.Н. Копылов // Московский журнал международного права. – 2003. – № 2 (50). – С. 228–244.

12. Draft International Covenant on Environment and Development (Fifth Edition), 13 March 1995 // International Council of Environmental Law [Electronic resource]. – 1995. – Mode of access: https://portals.iucn.org/library/node/46647. – Date of access: 13.06.2023.

13. La Convention sur la Diversité Biologique [Ressource électronique] : [conclue à Rio de Janeiro 05.06.1992] // Nations Unies. – Mode d'accès: https://www.cbd.int/doc/legal/cbd-fr.pdf. – Date d'accès: 13.06.2023.

14. United Nations Convention on the Law of the Sea [Electronic resource] : [concluded in Montego Bay 10.12.1982] // The Secretary-General of the United Nations. – Mode of access: https://www.un.org/depts/los/convention_agreements/texts/unclos/unclos_e.pdf. – Date of access: 13.06.2023.

15. Certain Activities Carried Out by Nicaragua in the Border Area (Costa Rica v. Nicaragua): judgment of 2 February 2018 // International Court of Justice [Electronic resource]. – Mode of access: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/150/150-20180202-JUD-01-00-EN.pdf. – Date of access: 14.06.2023.

16. The Strategic Plan for Biodiversity 2011-2020 and the Aichi Biodiversity Targets: Tenth meeting of the Conference of the Parties to the Convention on Biological Diversity, Nagoya, 18–29 October 2010 (Decision X/2) // the Secretariat of the Convention on Biological Diversity [Electronic resource]. – 2010. – Mode of access: https://www.cbd.int/doc/decisions/cop-10/cop-10-dec-02-en.pdf. – Date of access: 14.06.2023.

17. Kunming-Montreal Global Biodiversity Framework: Fifteenth meeting (Part II) of the Conference of the Parties to the Convention on Biological Diversity, Montreal, 7–19 December 2022 (Decision 15/4) // the Secretariat of the Convention on Biological Diversity [Electronic resource]. – 2022. – Mode of access: https://www.cbd.int/doc/decisions/cop-15/cop-15-dec-04-en.pdf. – Date of access: 14.06.2023.

18. Transforming our world: the 2030 Agenda for Sustainable Development: Resolution 70/1 adopted by the General Assembly on 25 September 2015 // United Nations [Electronic resource]. – Mode of access: https://daccess-ods.un.org/access.nsf/Get?OpenAgent&DS=A/RES/70/1&Lang=E. – Date of access: 14.06.2023.

19. Draft Global Pact for the Environment, 24 June 2018 // Le Club des Juristes [Electronic resource]. – Mode of access: https://globalpactenvironment.org/uploads/EN.pdf. – Date of access: 14.06.2023.